Ю. Ю. Сенчуков

Боевые искусства объединенной Кореи

Борьба Трех Королевств закончилась в 668 году, когда китайцы захватили Когурё. Король Силлы быстро сориентировался в создавшейся ситуации и заключил с Империей Тан вассальный договор, который хотя и существенно ограничил независимость его внешней политики, но взамен дал возможность пользоваться помощью имперского экспедиционного корпуса, который был воистину по-китайски огромен. Через десять лет пало и последнее королевство - Пэкче. Хоть и в урезанном варианте, но мечта силласких королей сбылась - под их началом оказалась вся Корея. Вассалитет касался скорее внешней, чем внутренней политики - страна, как и прежде, управлялась "своими" чиновниками по привычной силлаской системе. Сбылась мечта всех корейцев о мирной жизни в едином государстве: практически все население было лояльно к свершившимся переменам и своему королю.

Таким образом, не только гражданская власть и делопроизводство, но даже армия, и ее численность целиком остались в ведении корейских властей. Китайских императоров это вполне устраивало - в громадной Поднебесной и без хитрых корейцев забот был полон рот. Вассалитет фактически выражался только в регулярной посылке вполне терпимой дани и писем с заверениями в верности - и так продолжалось вплоть до аннексии Кореи Японией в 1910 году, - более 12 веков, за которые трижды сменялись королевские династии и даже название страны - но не ее политика.

Объединенная Силла была уже гораздо более "цивильным" государством. За последующие две с половиной сотни лет спокойной жизни боевые искусства постепенно утратили свою прикладную необходимость. Содержать большую армию уже не считалось нужным, тем более рядом был Большой Китайский Брат, всегда готовый защитить "свои" владения - и королевский двор становился все более пышным, а воспитание все более утонченным. Но принцип Хонгик Инкан жил, и не все понимали его одинаково - для кадровых потомственных военных демилитаризация была гибельной.

Наконец, в 918 году произошел военный переворот - потомки полководцев Когурё и Пэкче дождались своего часа. "Большой брат" не помог - императору оказалось все равно, кто ему будет платить - тем более что с севера наседали чжурчжэни и кидани. На престол взошел генерал Ван Кун, провозглашенный первым королем государства Корё (как раз это название мы привыкли произносить как "Корея") - в честь прежнего Когурё. Уроки переворота были хорошо усвоены - Кван-Чжонг, наследник Ван Куна, опасаясь чрезмерного усиления и обособленности военачальников, ввел усложненную систему государственных экзаменов - ква ку, согласно которой возобновилось централизованное обучение дворянских сыновей классической литературе, истории, дипломатии и, конечно же, боевым искусствам, преподававшимся в специальных группах Сун-нанг, бывших прямыми наследниками традиций легендарного Хварангдо. Дальнейшим назначением "выпускников", само собой, занимался король. А чтобы держать воинственные кланы под двойным контролем, их отпрысков "выгодно" переженили, причем самые влиятельные стали родственниками королевской фамилии.

В результате этой селекции вновь возникло сословие "военно-цивильных" чиновников, которые ведали как гражданскими, так и военными делами вверенных им уездов и провинций.

Но существовала ещё одна большая группа кадровых военных, не пользовавшаяся большим влиянием ни в эпоху Трех Королевств, ни в Объединенной Силле, которую новый режим также не считал достойной внимания. Одна группировка этих профессиональных воинов, аналогичных японским самураям, была сосредоточена у северных границ страны, прикрывая ее от набегов маньчжур и монголов; другая, на юге полуострова, "встречала" японских пиратов. Эти воины также были прекрасно обучены боевым искусствам, однако кроме приказов получать от службы ничего не привыкли.

По мере укрепления и развития страны многочисленные потомки этих семей все-таки оказывались при дворе, чаще всего в качестве офицеров личной охраны знатных чиновников, и даже достигали довольно высоких должностей в личной гвардии самого короля, а то и в регулярной армии. Однако правящую династию уже постигла та же болезнь, что ранее силлаский двор - насмешки над "неотесанными солдафонами" не прекращались, и постепенно дело дошло до откровенного издевательства.

Наступил 1170 год. Король Е-чжонг не был достаточно мудр, чтобы чувствовать назревающую угрозу. Он был из тех правителей, которые любят злоупотреблять своими правами, но забывают при этом о своем долге. День за днем он проводил время в развеселых пирушках со своими приближенными из числа военно-цивильной аристократии, заставляя принимать в них участие и своих телохранителей и офицеров гвардии. Веселье, как правило, заключалось во всевозможных "шутках".

Однажды Дон-чжун, великовозрастный сынок премьер-министра, поджег свечкой бороду генералу Чунг Чжун-бу. Шутка была сочтена очень остроумной. А в другой раз сам король заставил генерала Ли Со-унга, чей род славился высокой техникой су-бак ги, делать формальные упражнения - хьюнги, и во время выполнения самых сложных элементов сбивал его с ног под хохот всех собравшихся. Один из присутствовавших придворных по имени Хан Сок тоже решил поучаствовать в потехе, и, подскочив к генералу, с размаху хватил его кулаком по лицу. Короче, границ веселью не было. Но любое терпение все-таки имеет границы... Вскоре король снова собрал своих шутников-приближенных и отправился развлекаться во дворец Бо Хьюн Вон. Таким случаем грех было не воспользоваться - и вот упомянутые выше генералы Чунг Чжун-бу, Ли Со-унг и его родственник Ли Ый-мин собрали верные им войска, захватили столицу, и арестовали теплую компанию. Справедливо рассудив, что не собираясь заканчивать, не стоило и начинать, заговорщики отрубили головы всем, включая и самого короля. Это был хороший урок как для королевских чиновников, так и для королевского семейства.

Мятежные генералы сумели обернуть дело так, что не только не понесли никакого наказания за путч, но и приобрели при дворе невиданный авторитет, несмотря на то, что у власти осталась та же династия. Ли Ый-мин получил должность "особо приближенного генерала при короле" - как гласит летопись, "за выдающиеся успехи в су-бак ги", и постоянно находился рядом с королем, "охраняя" его. Более того - каждый из генералов создал себе са бьюнг - своеобразную частную армию, комплектовавшуюся из отборных бойцов и представлявшую собой довольно грозную силу. Снова, как и встарь, каждый год, в мае, стали проводиться всекорейские соревнования по боевым искусствам, чемпионы которых удостаивались службы в са бьюнг.

Служба эта состояла в основном из постоянных тренировок в боевых искусствах, причем упор делался на техники, которые предназначались для "скорейшего выведения живой силы из строя путем нанесения необратимых увечий конечностей", то есть, бойцы попросту калечили противнику руки-ноги. Так, излюбленной мишенью ту кум суль (техника метания ножа) прежде всего служило вражеское колено, а основным приемом чжан кум суль (фехтования длинным мечом) было отрубание кисти противника вместе с оружием. Стрелу же, чтя тысячелетнюю традицию предков, предпочитали всаживать в глаз. Такое варварство основывалось на том, что прорубить или пробить стрелой, а тем более ножом обычный тогда пластинчатый доспех или стальной шлем было почти невозможно, в то время как руки и ноги воина защищались гораздо хуже - однако их повреждение не только лишало солдата возможности продолжать бой, но в условиях всеобщей антисанитарии вело верной дорогой в могилу, попутно отнимая у врага уйму времени и средств на лечение.

(Кстати, в современных армиях такой способ ведения войны распространен повсеместно, поскольку стоит противнику огромных денег на лечение и содержание калек - вспомните хотя бы американские противопехотные мины-малютки, отрывающие человеку ступню, и малокалиберные пули, которые даже пролетая навылет, убивают редко, но в госпиталь отправляют наверняка.)

Искусство старинного рукопашного боя основывалось на той же тактике. Жестокость большинства боевых техник современного хапкидо является наследием именно этого периода. Наибольшей популярностью, конечно, пользовалось су-бак ги. Король Мьюнг-чжонг, занявший престол в 1174 году, ввел су-бак ги, как обязательную дисциплину в своей армии и создал общество боевых искусств Чжун-банг, представлявшее собой фактически специальную группу войск. Король присутствовал на тренировках, проводил многочисленные соревнования и даже учредил для их победителей особое воинское звание. Путь к продвижению по службе тогда часто лежал через су-бак ги.

Кроме этих техник под влиянием победоносного военного искусства монголов большое значение приобрело искусство верховой езды. Для привилегированного воина или "военно-цивильного" чиновника обязательны были не только стрельба и рубка на скаку, но и джигитовка - вплоть до танцев, стоя в седле. Приказом короля все, даже самые захолустные и незначительные должностные лица, были обязаны участвовать в ежемесячных стрельбах из лука, за проведением которых следили специальные ревизоры. Дистанций стрельбы, согласно традиции, было две - сорок и восемьдесят шагов, а удовлетворительным результатом считались пять попаданий из десяти стрел. Но нередкими были и "снайперы", способные погасить на этой дистанции свечу в темноте.

Впоследствии участие военных династий в общественной жизни все возрастало, запросы, соответственно, тоже - и, наконец, в 1394 году генерал Ли Сун-ке, командующий Северной группы войск, решил, что вполне сможет заменить короля. Решил попробовать - получилось. Так была низвергнута династия Корё. Государство стало называться Чосон - Страна Утренней Свежести. Понимая, что пример заразителен, генерал Ли решил устранить военных от управления страной, и взял курс на демилитаризацию. Были введены раздельные системы экзаменов для чиновников и офицеров, причем, согласно положениям Конфуция, гражданские должностные лица имели приоритет перед военными. Доля боевых искусств в образовании начала постепенно сокращаться, чему способствовало и мирное сосуществование с соседними державами. На Корею в течение двух столетий было просто некому нападать: китайцы боролись с монголами за восстановление своего национального императора, а японские даймё резались между собой, выясняя, кто же будет "помогать" японскому императору объединять Страну Восходящего Солнца.

Но в 1592 году великий полководец Тойотоми Хидэйоси закончил разбираться со своими конкурентами, и стал сёгуном - фактически полным и бессрочным заместителем императора в мирских делах, после чего вознамерился создать великую империю, подчинив Японии весь обозримый мир. Начать он решил с Кореи.

За десять лет до этого министр Ли Юль Кок, выдающийся политик, предвидел угрозу вторжения и ходатайствовал перед королевским советом о необходимости восстановления боеспособности армии путем призыва на военную службу не менее ста тысяч человек, возобновлении тренировок по боевым искусствам и создании неприкосновенного запаса продовольствия и снаряжения. Но конфуцианцы-советники сочли более опасным для государства усиление собственных военных, говоря, что даже тысяча солдат подорвет сложившийся порядок, и король Сун-чжо отклонил проект Ли Юль Кока. В отчаянии министр-патриот предложил казнить его через десять лет, если его прогнозы не оправдаются, но лишь рассердил короля и был отправлен в опалу.

Беспечность дорого обошлась корейцам - японские суда появились на рейде южного порта Пусан практически внезапно. Адмирал Вон Кьюн был захвачен врасплох и разбит наголову. Двухсоттысячный десант высадился без помех. Им командовали лучшие полководцы Японии - генералы Кониси Юкинага и Кито Кийосама, смертельные враги. Но, как и следует истинным самураям, долг перед господином они ставили превыше своих обид - и никакая вражда не мешала им успешно развернуть наступление. Началась Первая Имджинская война.

Единственным военачальником, который смог организовать сопротивление, оказался выдающийся адмирал Ли Сун Син, чьи суда дислоцировались в соседней провинции. Несмотря на препятствия со стороны чиновников, он сумел еще в мирное время добиться постройки по своим чертежам нескольких принципиально новых боевых кораблей - кобуксонов ("боевых черепах"). Полностью покрытые броней, достаточно быстроходные, они были практически неуязвимы для всех тогдашних боевых судов Дальнего Востока, а мощные тараны могли за считанные минуты пустить ко дну даже корабль гораздо большего размера. В боевом положении мачты кобуксонов убирались, а палубы полностью закрывались бронированными навесами , по форме напоминавшими черепаший панцирь - отсюда и название этих судов. Навесы были устроены так, что взять кобуксон на абордаж было не легче, чем проломить стену какой-нибудь наземной крепости.

Благодаря этим кораблям и своему таланту флотоводца, Ли Сун Син сумел восстановить контроль за морем, но придворные завистники и их ставленник Вон Кьюн добиваясь его отстранения, начали плести против него интриги. Добиться координации с операциями на суше не удалось.

Японцы успешно развивали свое сухопутное наступление. Сказывался недостаток подготовки корейской армии, на что самураи, закаленные в долгих междоусобных войнах, пожаловаться не могли. Пал Сеул. Затем пал и Пхеньян. Король, вынужденный скрываться на северной границе, обратился за помощью к буддийским монахам, признанным хранителям традиционных боевых искусств. Не стоит также забывать и о том, что в Корее монахи временами составляли до 30 % мужского населения - практически каждый третий мужчина был монахом! По всей стране развернулось мощное движение сопротивления. Монахи и королевские инструктора повсюду обучали добровольцев, используя все резервы старинных методик, куда кроме традиционного хваранского набора входили такие техники, как хачжо боп (прыжки с большой высоты), чук ху тан чжунг боп (шпионаж и диверсия, аналог ниндзюцу), чжин боп (тактика и стратегия), а также ый як суль (техника экстренной акупунктуры и траволечения). Ну и, конечно же, король, обратился за помощью к "большому брату". Китайские войска во главе с генералом Ли Ю-соном перешли границу.

И вот 6 августа 1593 года объединенные "монахо-китайские" войска осадили Пхеньян. Монахи-воины, которыми командовал Мастер Са Мьюнг, выполняли самые рискованные задания и сражались на самых опасных участках. После четырехдневного штурма город был взят. Генерал Юкинага отступил в Сеул и начал мирные переговоры с китайцами, которых представлял посол Синь Юкунь. Король Сун-чжо, в свою очередь, решил послать к генералу Кийосаме Мастера Са Мьюнга в качестве своего непосредственного представителя.

Монах прекрасно понимал, что японцы своего не упустят, и всеми силами старался добиться для Кореи наиболее выгодных условий. Кийосама же постоянно допытывался у него, какие сокровища и где есть в Корее. Однажды монах ответил ему:
- Никакое другое сокровище в Корее не сравнится с тем единственным, которое уже находится у вас.
- Как это? - удивился японский генерал (прикидывая, что уже захватили его войска) - что же это такое?
- Ваша голова, конечно. Любой кореец, отрубивший ее, получит никак не меньше, чем тысячу слитков золота и станет правителем области в десять тысяч домов. Поэтому сегодня ваша голова - самое большое сокровище для нас. А для вас?
Кийосама громко рассмеялся, - конечно, он не мог не согласиться, - но с тех пор больше не расспрашивал ехидного монаха о корейских сокровищах.

Тем временем Юкинага передал китайскому послу Синь Юкуню следующие требования:
1. Китайский император должен выдать свою дочь замуж за Тойотоми Хидэйоси.
2. Четыре южных корейских провинции отходят к Японии.
3. Корея и Япония устанавливают независимые дипломатические отношения (как вассал Поднебесной Империи, Корея их не имела).
4. Один из корейских принцев должен жить в Японии.
5. Резиденция ряда корейских министров также должна находиться в Японии.
Китайский посол заверил японцев, что уверен в успехе: требования эти вполне выполнимы - нужно лишь время, чтобы кое-что утрясти. Обрадованный Юкинага добился у сёгуна разрешения отвести войска к южному побережью и принялся ждать.

Однако, как оказалось, Синь Юкунь понимал свой долг весьма своеобразно: после продолжительных согласований, оговорок и проволочек он свел требования сегуна к тому, что Тойотоми Хидэйоси заварил всю эту кашу, дабы Сын Неба... согласился назначить его королем Японии. Тем самым китайский гений дипломатии сорвал переговоры и выставил Хидэйоси дураком, за что вскоре и поплатился головой. Узнав о результате посольства, разгневанный "король всея Японии" проклял Юкинагу и приказал генералу Кийосаме возобновить боевые действия. Китайский император пришел в ужас, Синь Юкунь был казнен, но это, конечно, ничего не изменило. В 1597 году началась Вторая Имджинская война.

Генерал Юкинага решил убить одним выстрелом двух зайцев, и послал к корейскому двору своего агента, корейца по имени Йо Ши-ра. Тот встретился с одним из королевских советников и передал ему послание, в котором Юкинага сообщал маршрут, которым его соперник Кийосама будет двигаться к ставке, и утверждал, что никто, кроме адмирала Ли Сун Сина не сумеет захватить или уничтожить его. План удовлетворял и Юкинагу, и придворных сторонников Вон Кьюна, так как кто бы ни погиб, обе стороны были в выигрыше. И Ли Сун Син получил королевский приказ.

Почувствовав ловушку, полководец отказался выполнять его. А Кийосама действительно проехал по указанному маршруту, о чем тут же было доложено королю. Не было доложено только о размере его охраны, который делал попытку нападения стопроцентным самоубийством. Кабинет пришел к заключению, что адмирал сорвал операцию, которая сразу могла бы изменить ход всей войны.

Ли Сун Син был арестован и отправлен в Сеул, где был разжалован и приговорен к смерти. Но, учитывая прежние заслуги, король отменил приговор, и экс-адмирал снова отправился воевать - но уже в качестве простого пехотинца. Командование флотом получил Вон Кьюн. Согласно привычке, приобретенной в дворцовых интригах, он тут же сместил большинство боевых офицеров, считая их сторонниками Адмирала Ли. В первой же битве он сполна расплатился за этот шаг, не только потеряв большинство кораблей, но и лишившись жизни. Произошло невозможное - японцы получили свободу действий на море. Жалкие остатки корейского флота прятались в бухтах провинции Хансандо.

Министр обороны Ли Хан-бок обратился к королю с ходатайством о немедленном восстановлении Ли Сун Сина в должности, так как это единственная возможность спасти страну. Адмирал Ли получил приказ вернуться во флот. В пути, проезжая мимо родного селения, он узнал, что его престарелая мать недавно скончалась. Несмотря на то, что его дом находился совсем недалеко, он решил, что не имеет права задерживаться ни на секунду, и, со слезами на глазах совершив три поклона в сторону дома, продолжил свой путь.

Когда он прибыл в ставку, он узнал, что в его распоряжении осталось лишь 12 кобуксонов и около сотни мелких парусников. Люди были подавлены, боевой дух оставлял желать лучшего. Ли Сун Син сказал: "Не время думать о себе. Если мы будем искать смерти в бою, мы выживем, - но думая о спасении, погибнем. Пока я жив, враг не может смотреть свысока на корейский флот". 15 сентября дюжина "боевых черепах" атаковала 133 японских судна в проливе Но Ранг. В жестокой битве корейские моряки утопили и сожгли 31 корабль. Авторитет корейского флота был восстановлен.

В августе 1598 года неожиданно умер Тойотоми Хидейоси, что стало причиной политической нестабильности в Японии. Войска получили секретный приказ покинуть Корею и тайно начали готовиться к эвакуации, для которой генерал Юкинага сконцентрировал в том же проливе Но Ранг более пятисот кораблей. Ли Сун Син решил ночью 18 ноября внезапно атаковать бухту, решив окончательно добить японский флот, даже если это будет стоить жизни ему самому.

Внезапная атака удалась, но в первые же минуты боя адмирал был смертельно ранен выстрелом из ружья. Чтобы сохранить в тайне свое ранение, он приказал окружить себя щитами, и продолжал командовать до полудня. Почувствовав близкий конец, он потребовал даже после его смерти отдавать приказы от его имени, чтобы не подрывать боевой дух своих воинов. Более двухсот японских судов было потоплено - корейский флот снова стал безраздельным хозяином на море, и теперь уже король Сун-чжо мог диктовать свои условия. Новый сёгун Токугава Иэясу направил в Корею посольство, пытаясь установить двусторонние дипломатические отношения.

В 1604 году ответное посольство, во главе которого стоял Мастер Са Мьюнг, появилось в Японии со следующими требованиями:
1. Военные преступники должны быть казнены, о чем должна быть извещена корейская сторона.
2. Корея должна получить компенсацию за произведенные войной разрушения и смерть невинных людей.
3. Япония должна в знак капитуляции послать свое знамя в Корею.
4. Япония приносит письменные извинения Корее.
5. Япония посылает в Корею трех инструкторов для обучения армии пользованию ружьями, пушками и другими новейшими средствами ведения войны.
6. Корея и Япония производят обмен военнопленными
7. Япония клянется никогда больше не воевать с Кореей.

Надо полагать, что своеобразная резкость некоторых из этих тезисов являлась своеобразным ответом на памятные Пять Требований сёгуна Хидейоси. Тем не менее стороны в конце концов пришли к взаимно выгодному решению и следующие триста лет были мирными. Но с тех пор практика боевых искусств в корейской армии была постоянной. Корейцы достаточно хорошо узнали своего соседа.

В 1790 году король Чжун Чжо приказал придворному консультанту по боевым искусствам, опытному мастеру Ли Дук-му составить единый свод корейских боевых техник, чтобы установить общую программу их преподавания по всей стране. Так был создан самый первый в мире официальный открытый учебник по боевым искусствам Муе Добо Тончжи (или в другом варианте чтения, Муетоботхонджи) - "полное собрание боевых техник". Он состоял из четырех томов: первый был посвящен техникам пешего и конного боя разного вида копьями, второй - техникам короткого, длинного и "японского" меча-катаны, в действительности опять-таки являющегося корейским изобретением; в третий том вошли так называемые "специальные" мечи и алебарды, в большинстве своем также применявшиеся с коня или крепостной стены, а четвертый содержал подробное описание приемов боя без оружия, во многом напоминавших китайское искусство тайцзи-цюань.

Согласно мастеру Ли Дук-му, выполнять удары и другие воздействия следовало только в определенные уязвимые места и точки, чтобы добиться реального боевого эффекта вплоть до смерти противника. В связи с этим он подчеркивал важность развития ки, утверждая, что правильно тренированный воин будет способен с ее помощью убить хоть быка, хоть тигра. Но, предупреждал он, эту науку следует передавать ученикам не раньше, чем они докажут свою верность и преданность.

Эти - и никакие другие качества являются основой любого боевого мастерства - и так будет всегда. Тысячелетняя история показывает, что эти качества нам порой даются труднее любых других секретов. ...А конфуцианская Страна Утренней Свежести еще два столетия жила мирно, изолировавшись от всего остального мира. На Востоке не любят перемен.

Но они все равно когда-нибудь наступают...

"Двадцатый век - железный век"